Отчаяние ничего не рождает

Когда мы беседовали с кинорежиссером Николаем Трофимовичем Гибу, он пошутил: скажите что мы сидели за бутылкой хорошего, вкусного, молдавского вина. Кто бы спорил? Хорошее вино в Молдове имеется, а значит и у Николая Трофимовича бывает. Друзья подкидывают. Правда, сам он пьет редко и мало, но гостей угощает. Повод для встречи - грядущий день рождения. Заранее именинников не поздравляют. Но поговорить-то можно? Вот и поговорили. Большая часть разговора осталась на диктофонной записи. Ну не могут мысли мудрого человека вот так просто уместиться в одну газетную страничку. Однако у нас-то все записано. Ничего-ничего... Вот стукнет 77, продолжим...

 

Дружба начинается с улыбки

Николай Гибу на интервью скуп. Не разменивается. Не юлит. Не поддается на провокации. Его нельзя купить или продать. И этим он особо ценен. Он любит конкретные вопросы, но когда обращаешься к человеку такой величины, немного теряешься. Лучше начинать с того, что первым придет на ум, с этого и начнем:

- Николай Трофимович, когда Вы выезжаете на кинофестивали, Вам приходится встречаться с людьми, которые живут в иной  социальной среде. Часто ли они улыбаются? Какие у них лица?

- Я бываю в таком обществе, среди друзей, актеров, режиссеров и зрителей, которые ждут праздника. Они приходят на фестиваль, чтобы отвлечься и отдохнуть. Естественно, они дружелюбны, любвеобильны, нет тоскливой житейской озабоченности. Они сверкают, в глубине что-то читается, потому что они хотят что-то познать. Я сравниваю иногда свои впечатления, анализирую их, и меня страшит, что улыбка у нас исчезла с чистого лица. Почти у каждого застывше звучит одна мысль: куда бы уехать? Сплошной Чернышевский: "Что делать", "Кто виноват?". Даже попытка осознать, что происходит с нами, приводит к сложному поперечному рву, который сложно преодолеть. Почему? У меня впечатление, что я стою на одной кромке этого рва, а те, которые руководят моей жизнью - на другой. И мы не понимаем друг друга. Общаемся как глухой с немым. При этом у меня песок под ногами, а у них - твердый бетон. Я чувствую, что почва под моими ногами крошится, уходит из-под ног. И тогда я шестым чувством начинаю осознавать, что происходит, хотя поэм не слагаю. Меня крошит состояние души народа - это неуверенность во всем. В меня, в структуры власти, в окружающий мир. Я рад, что холодно в квартире, потому что мне еще месяц не придется оплачивать счета. А счета распиливают чувства, стирают с лица улыбку. Разве это из поэзии вытекает? Лучше, чтобы подольше было отрезвляющее солнышко. Это чувство реалии. Но в любом случае, как бы там ни было, я стараюсь не впадать в отчаяние, потому что отчаяние ничего путного не рождает. Вот в чем ужас. Отчаяние может только усугубить состояние больной души. И это еще больше накладывает шрам на нашу физию, на наш современный независимый облик.

- Для вас фестивали не только праздник, но и работа.

- Все считают, что фестиваль - это развлечение. Но для меня - это работа души. Приезжаешь, встречаешься со старыми друзьями, и вместе с ними общаешься с новым поколением, новыми лицами, актерами, режиссерами. Читаешь по нервным клеткам на лице как они мыслят, как они думают, как они видят мир. Среди них есть пустышки, которые снялись в одном сериале и считают, что схватили за перо жар-птицу. А есть глубокие, которые понимают, что они театральные актеры, но зарплаты у них, абсолютно не позволительные для жития, для роскоши. Не только у нас они мизерные, потому что наши актеры нищенствуют, но и в России тоже. Вид усталый у них. Фестиваль - это работа, особенно, когда соглашаешься быть членом жюри. Надо постоянно всматриваться в экран и это не всегда приятно. Много падших героев на белом полотне, много теней.

- Но есть и хорошие кар­тины?

- Есть картины достойные, и есть картины лживые. Я не приемлю по поводу и без него, негатив, критику Советского Союза. Печалится душа, когда люди, не имеющие на это права, позволяют себе распущено судить о прошлом. Видите ли, загуляла мода в подворье, пошла такая. Не отстать от моды... Не поругаешь СССР - ты не современен! Не поругаешь Россию - ты вражина, ничего не понимаешь. И в России тоже создают своего врага. Они ведь тоже бывалые! Иногда я вижу на молдавских каналах творческих людей - приятелей моей молодости. Они глаголят. И когда их слышу, находясь в пустой квартире, я опускаю от горечи взгляд. Мне стыдно не от холода - от того, что они позволяют себе разрушать свою память. Не анализируя, просто кидают камни, разбрасываются гнильём с пеной у рта. Это меня расстраивает и пугает. Зло всегда страшит, угнетает.

Я посмотрел фарсовую свадебную сюиту на площади. Это унылое столпотворение можно стерпеть, но когда экстравагантная дама в экстазе, не в нормальном и нормативном восторге, вместо мужика подхватила флаг Евросоюза и стала лихачить па-да-де - увольте. Это во мне заглушило все чувства. Где Фюле, Шубель и другие евродревки, ими бы закружить осеннюю вьюгу. Наш милый, добрый народ не напоминал восторженных соплеменников дней независимости девяностых. Тогда блистали улыбки, а в этот день кровоточила тоска.

Виртуальная иллюзия

- Есть правда жизни, есть правда о жизни...

- У нас нет правды жизни, есть некая виртуальная иллюзия. Разве это не иллюзия, фальшивая и безнравственная, когда на митинге 3 ноября кто-то из вещих сказал, что мы будем получать зарплату в 3-4тысячи евро? Слушаю и никак не сроднюсь с этим витиеватым словоблудием. Или слабоумием? Нам же давно обещали по 500 евро зарплату, во времена тех выборов, а мы все нищенствуем. И откуда они появятся эти тысячи, из Европы? Полная безответственность. Александр Сергеевич Пушкин просит слово. Хочет повторить свое: о чем шумите вы, витии... Смотреть телевизор я уже не хочу. Знаю ответ.

- То есть, "в телевизоре" правды нет?

- Я доверяю телевизору в тех случаях, когда диктор сообщает о произошедшей катастрофе. Столкнулись две машины, есть трупы...- это уже правда. Ибо ложь здесь непроходима. Это единственная правда, которая звучит с экрана телевизора, они страшна..., и этой правде веришь. Все остальное - лукавые потуги.

Человек в нашем обществе не может никому доказать, что он - личность. Ибо каждый принятый закон - это репрессивная депеша. Все создается против человека. Человек забыт, полностью исключен из реальной жизни. Он бесправен. Тебя могут оскорбить, обидеть, и ты нигде не найдешь правды. Наш народ притих. Бывает так называемая тихая возрастная мудрость. Все живут на одной ниве - в тихой мудрости ожидания. Уже нет бунта в душе. Надо, чтобы неосуществленный выстрел Авроры появился хотя бы в сновидениях.

- Ну а газетам Вы доверяете?

- Я газеты люблю читать, потому что у меня нет интерента. И слава Богу, я далек от этой грязи. Одни и те же сонливые размышления политологов, которые публикуются везде. Они унылы и однообразны. Я читаю газеты лишь потому, что там бывают событийные информации, и я им доверяю, потому что они еще не успели пройти редакционную цензуру. Она глупа, эта цензура, потому что все сводится к политике. Одним словом - цензура догоняет политику, выступает в роли подстилки...

Я звоню ИМ

- А может, о Дне рождения поговорим...

- После 75 день рождения можно отмечать каждый день, не дожидаясь определенной даты. Возраст позволяет. Мне очень приятно, что он наступает ежегодно. В тот же час. Это тот случай, когда я могу вспомнить всю свою жизнь. Как она протекала, по каким тропинкам, мосткам, долам, морям, океанам в той степени, какова она существует сегодня. В моей жизни были и радость, и боль, и счастье... Это ценное содержится в потайном лукошке. Эти три категории - боль, счастье и радость. Я не могу сказать, что они существуют сегодня в моей жизни. Боль - да! Радость - я радуюсь успеху внуков, детей. Какое может быть счастье у человека, который одинок? Признать неправду не согласен. У меня все герои сценария будущего фильма "СМЕРШ" - мои родственники, дети, братья, друзья и враги. Это проект интернациональный, и по истечению 25 лет независимости, каждая страна приобретает иной окрас и иной ценз на события, произошедшие когда-то.

День рождения - итог? Нет, я не собираюсь по этому поводу горевать и готовить доклад. Итог нашей жизни - он от Господа и непознаваем. Но приятно, что всегда есть неожиданности в этот день. Иногда звонят люди, которых разбросала жизнь по весям, и от которых ты не ждешь звонка. Мне жизнь подарила много друзей, это целое богатство. Единственное, о чем я могу сожалеть - о том, что мне не смогут позвонить те, которые безвозвратно ушли. Но в этот день, и это главное, я их вспоминаю, и, может быть, мои воспоминания - звонок ИМ. И эта взаимосвязь между нами существует. Ушла и Зинаида Чиркова, ушли многие мои друзья - Клара Лучко, Валерий Андреев, Валентин Черных, Ирина Шилова, Виктор Чутак и многие другие. Моя ноша - вспоминать о них в свой день рождения. Потому что они украшали мою жизнь. И я, смею думать, украшал их житие. Поэтому день рождения помимо какой-то радости человеческой дарит и печаль, еще и очень-очень хорошие думы. Может я не смогу их выказать вам, но здесь уже миссия связана с духовностью. Мне хорошо становится от того, что я их вспоминаю. Между мною и ими нет пропасти, а мы говорили о двух берегах - бетонном и песчаном. Я преклоняюсь и кланяюсь им, и говорю спасибо судьбе, что они были со мной в моей жизни.

- Вы много работаете. Не устаете?

- В первой половине года я усилено работал, можно сказать, истощился, все эмоции вложил в сценарий, который надеюсь завершить... А во второй половине я либо ленивым стал, либо устал. Ни то, ни иное я не хочу принимать. Ну что же это такое? Я, молодой человек, и я вдруг устал? И как бы ни было горько моим врагам, я все равно умру молодым. И неважно, сколько мне сегодня лет. Состояние моей души не позволяет воспринимать старость. Я молод. Иначе бы я не интересовался прошлым. Я бы не интересовался настоящим. Я бы не анализировал то, что может быть завтра. Человек в своем полете, как метеорит, ломается, крошится. Мой полет по земной орбите - длинной в 77 лет. Не без изгибов, не без потерь и ошибок. Мне больно, когда предают. Предателей я не казню. Рано или поздно они помоют лицо свое, осознав свои ошибки, свое падение. Как я осознаю сегодня, что чего-то недосказал, изрек больное или промолчал, когда надо было орать благим матом.

Семья - подарок Судьбы

- У вас грядут две семерки. Семь - это основа семьи.

- Я создал своим трудом прекрасную семью, у меня прекрасные дети, упоительные внуки. У меня была прекрасная животворящая жена Зинаида Чиркова. Талантливейшая Дама. Я не лгу... Я знаю, что Господь следит за мной и говорит: не теряй то, что было, не обманывай. Ты потеряешь только то, что я заберу. Когда я осознаю, что он следит за мной, я покаялся...Да, он прощает мои грехи. Пока прощает...

- Вы заключаете контракты на написание сценариев будущих фильмов?

- Нет, я такой противный товарищ, который этого не делает. Я не хочу. По одной простой причине, ведь я могу заключить контракт, но не успею на гору взойти... И многие это понимают. Не насилуют.

- Однако в пенсионном возрасте можно было забросить работу и отдыхать, как это делают миллионы пенсионеров...

- Если бы я имел возможность путешествовать... Но я даже на кладбище еду на двух маршрутках, а это ощущается. Они там наверху говорят, что это "бабло", а я говорю - это денежка. А у меня лишней денежки нет. Хотя дело не только в этом. Нет... Я не представляю себе жизнь без работы. Для меня важны мои проекты - Энциклопедия о Придунавье и сценарий СМЕРШ, который идет тяжело, с неким зычным гулом. У меня есть целое богатство - материалы о выходцах из Бессарабии для энциклопедии. Я столько счастливейших слез пролил, когда находил имена давно ушедших земляков, оставивших великое наследие в разных странах Земли.

- Вы слишком переживаете за судьбу каждого героя...

- Иначе невозможно. Очень многие кинорежиссеры писали сценарии и берегли эмоции. Они писали телеграфно и берегли эмоции для съемочной площадки. Я не могу так. Я лучше сделаю перерыв между производством фильма и написанием сценария. Мне нужно пережить жизнь того или иного человека. Без этого я не могу перейти от одного эпизода, к другому.

- И за молдавское кино Вы переживаете...

- Я много могу сказать. Но молдавское кино - это внутренняя моя драма, которую я не могу изложить. Чужую беду мы можем расписать и рассказать, а собственную беду на бобах не разведешь, не объяснишь. Беда наша в том, что мы потеряли целую отрасль. И она была духовная. Мы не делаем кино, значит, не пропагандируем нашу молдавскую культуру. Это наша драма. Сказать, что мы снимем национальное кино - очень сложно. Начнем с того, что у нас нет денег. Но при этом мы забываем, что мы маленькая страна, а титры пишем на английском. Англоязычные страны нас не покупают. Кем угодно меня считайте, но наш рынок - это страны СНГ и Балтии, где люди понимают и принимают русский язык. И наши картины там окупятся, если хорошо продумать прокат. Мы не совершаем подвиг, отталкивая от себя друзей. Мы совершаем криминальный поступок. Мы останемся одиноки. Никакая Европа нас в этом плане не спасет.

- Ваш самый важный подарок, который Вы получили в жизни?

- Самый лучший подарок была и остается моя семья. Это был подарок Судьбы. Подарок жизни, который преподнес мне Господь.

- Значит, Вы верите в Судьбу?

- Да. Но как это ни парадоксально, для меня Судьба - это литературное понятие. Я верю в свою тропу, в свою Жизнь... Это тоже, что и Судьба, совмещенная Добром и Злом. И если бы мне надо было пройти свою жизнь заново, (что невозможно), я бы вновь стал служить Мечте, оставался бы мальчишкой, который впервые восторженно увидел кино на белом известковом экране...

Мы все тратим свою жизнь. Я тратил ее, бесценную, по-разному... Но квадратура круга в моей жизни свершилась...

Подготовила Наталья Устюгова.