Таков симптом времени - времени извращения смыслов. Времени мемов, среди которых есть и этот, чисто молдавский. Мем "унири" - наиболее развитой в нынешней Молдове, сформировавший на уровне конкретно нашего государства уникальную систему самораспространения спорами - как у плесени - еще с конца эпохи "проклятого советского прошлого".

Сформировавший - очевидно не эволюционно, а синтетически, с применением определенными внешними демиургами неких воздействующих на коллективное сознание инструментов.
"Униря" в Молдове, с конца 80-х прошлого века, это совершенно недвусмысленное, безальтернативное, исключающее право на критическое осмысление нечто, превратившееся из глагола в идею. Ставшую чем-то сродни религии даже - чего уж тут стесняться гипербол...

Согласно этой идее, "униря" универсально решает все проблемы уже на этом свете - от нравственных до коммунальных, от половых до инвестиционных, от правовых до психоневрологических и прочая, и прочая,- не говоря уж о райских кущах, гарантированных проводникам "унири" в загробной жизни. Как-то так.

У такой "унири" есть свои апологеты: мученики (жертвы исключительно "кровавого КГБ"), легендарные герои (из числа родственников определенных современных политиков, слагающих героические легенды о своих родственниках), жрецы и весталки (жонглеры рифмами, а также жены памятников) и, разумеется, паства (от слова "пастись", то есть - стадо). Причем, паства в данном идейном случае - главная составляющая, без нее нет ни идеи, ни религии. Паства - это население, это мы, которых проводники "унири" воспринимают как стадо уже более четверти века.

* * *

Между тем, слово "униря" - что в молдавском, что в румынском языках - первично несет в себе абсолютно неидейную, не религиозную, а буднично-гуманитарную коннотацию.

"Униря" по-нормальному - это единение, объединение. То есть, сам по себе этот глагол вовсе не предполагает соития Молдовы и Румынии или, тем более, поглощения одного государства другим.

Первоначальное и истинное значение этого понятия - в сплочении. В нашем случае должно быть - в сплочении народа Молдавского государства.

Однако как-то так произошло, что в сознании молдаван первичное значение слова "униря" уступило место значению привнесенному извне. Согласно которому, мы как народ должны отнюдь не объединиться, а напротив - перестать существовать.

Отсюда и обозначенная выше ожидаемая мгновенная реакция жителей нашей страны на тему "унири". Одни с вызовом в голосе говорят ей "да", другие брезгливое "нет". И, повторю, ни первые, ни вторые задуматься не пытаются об истинном, здравом смысле.

* * *

Здравый же смысл единения - молдавской "унири" - близок всем. Нас всех объединяет любовь к этой земле. Мы все едины в желании сохранить эту опушку Кодр, это поле, село, озерцо. Наши дойны, сказки, обычаи. Нашу повседневность - от выращивания винограда до навыка добывать и обрабатывать котелец. Наши особенности - от мамалыги с муждеем до Каса Маре, в которую мы входим только, чтоб протереть пыль...

Все мы желаем счастья детям и покоя родителям. Никому из нас не нужна война, тем более за окном. В нас, по сути, так много общего - гораздо больше, чем противного,- но истинного смысла единения, истинной "унири" мы лишились.

Было бы легко сказать, что его у нас украли, но правдивее - мы сами согласились о нем позабыть. Добровольно.

Позабыв о том многом, что нас связывает и определяет как народ, мы добровольно позволяем нас разъединять всем, кому это выгодно. Кому нет дела до наших общих, молдавских интересов.

Сегодня мы, народ Молдовы, разнесены по геополитическим, лево/правофланговым предпочтениям. Но есть ли среди них тот самый "Вектор Молдовы", следовать которому мы должны, если хотим не исчезнуть в глобальном космополитизме, навязываемом нам кем-то чужим?

Молдова была и пока еще есть - в этом заслуга наших предков. Будет ли? В чем наша "униря"? Вопросы ко всем нам.

Юрий Дзятковский