Новейшая история Республики Молдова вместила в себя не только разрушительную антиутопию вместе с убогой идеологией, но и робкие попытки внедрения утопии. Две первые формы мировоззрения господствовали все годы молдавской независимости. Тогда как ростки утопии проклюнулись исключительно в период правления партии В.Н. Воронина. Для того, чтобы показать, что даже непоследовательный утопизм дает добрые всходы, необходимо совершить краткий экскурс в историю.

Накануне развала СССР Молдавия являлась одним из самых благополучных островков советского архипелага. По инициативе русских оккупантов здесь было создано индустриальное сельское хозяйство с гигантскими животноводческими комплексами, значительная перерабатывающая промышленность, состоящая из множества консервных и винных заводов. Но самое главное - в городах Молдавии были размещены крупные производства в области радиоэлектроники. Заканчивалось строительство гигантского компьютерного завода.

Эти предпосылки обеспечивали хорошие условия для старта в свободное рыночное будущее. Разумеется, требовалась серьезная модернизация, прежде всего, оборонных заводов, напичканных дорогостоящим оборудованием. (Помню как нас, школьников, водили на экскурсию на завод "Сигнал" и с гордостью демонстрировали импортные станки ценою в миллионы долларов.) Наличие большого числа обученных кадров позволяло решить эту непростую задачу. Молдавия, при грамотном руководстве, имела все шансы сочетать технологический потенциал Силиконовой долины с экологичным сельским хозяйством.

Ничего этого не произошло. К власти дорвались люди даже не с вчерашним, а с позавчерашним фольклорным мышлением, неспособные решать задачи завтрашнего дня, задачи информационной цивилизации. Поэт и в Молдавии больше чем поэт. Покойный Григорий Виеру афористично выразил разрушительный дух антиутопии, в которую мгновенно выродилась румынская идея в Молдавии: "Нам не нужен компьютерный завод. Мне нечего считать".

Идея, саморазоблачительно высказанная Виеру, овладела массами. Компьютерный завод и вместе с ним другие высокотехнологичные предприятия канули в Лету. Только не надо списывать этот самоубийственный процесс на неизбежные следствия переходного периода. Такого тотального краха промышленности не было нигде на европейской территории бывшего СССР. Что-то сопоставимое происходило лишь в Таджикистане.

На совести президента Снегура (1991-1996) - развал промышленности и развязывание гражданской войны, приведшей к территориальному расколу страны.

Президент Лучинский (1996-2001) добил сельское хозяйство, приняв к исполнению навязанную американцами программу земельной приватизации "Пэмынт". Любой трезвомыслящий человек поймет, что деление сельских угодий на мелкие "квоты" - сознательная диверсия, направленная на уничтожение конкурента калифорнийского винпрома. Более того, на "квоты" была разделена не только земля, но и другие материальные активы: животноводческие комплексы, тракторные бригады, оросительные системы и т.д. Последствия подобной "приватизации" производственных мощностей тоже было легко предвидеть. Остовы гигантских комплексов сегодня можно использовать только в качестве декораций фильмов о выживших в термоядерной войне. Американские советники Лучинского могут быть довольны: миллиардные инвестиции русских колонизаторов успешно обнулены.

Антиутопия этнической нетерпимости и дополнившая ее либеральная идеология "экономической эффективности", находившиеся в девяностых годах у власти, оставили без работы сотни тысяч людей. С тех пор и до сегодняшнего дня маленькая страна живет преимущественно экспортом рабочей силы.

Голосование за ПКРМ в 2001 - было ретровыбором отчаявшихся людей.

Прорумынская интеллигенция упрекала после этого народ в том, что он променял первородство национальной свободы на чечевичную похлебку антиутопии ГУЛАГа. Эти упреки неверны. Во-первых, глупо считать, что молдаване настолько глупы, чтобы желать возвращения кровавых времен генералиссимуса Сталина. В действительности, молдавские избиратели, пытались улететь из кабинок голосования лет на тридцать назад в относительно сытый и довольно мягкий "застой" маршала Брежнева. Во-вторых, нельзя сводить мотивы их выбора исключительно к шкурным соображениям. Антикоммунистические критики материальной односторонности марксизма, почему то забывают, что не хлебом единым жив человек. Память о брежневской эпохе влекла многих молдаван в немалой степени потому, что к тому времени антиутопические черты архипелага ГУЛАГа несколько смягчились, и сквозь них можно было различить следы гуманистического замысла советской утопии. Положа руку на сердце, вы не сможете утверждать, что никакой такой утопии не было. Были "Клуб кинопутешествий", "Очевидное - невероятное", "От всей души", "Спокойной ночи, малыши". Были "Наука и жизнь", "Знание - сила", "Техника - молодежи". Были умные книги, выдающиеся фильмы и добрые мульт­фильмы. Был Планетарий в церкви рядом со зданием КГБ. Было общество "Знание" в помещении бывшего Дворянского собрания. Были бесплатные концерты классической музыки в Зеленом театре. Были спортивные секции и кружки Дворца пионеров. Все это и многое другое позволяло нам, несмотря на ложь идеологии и подлость власти, чувствовать себя людьми.

Голосуя в 2001 за коммунистов, люди, замордованные зверской антиутопией национальной исключительности и людоедской идеологией "экономической эффективности", на самом деле голосовали за тепло человеческих отношений, за любовь, за утопию.

Критики восьмилетнего коммунистического режима, если это, разумеется, не интеллектуальные наперсточники, должны начинать ее с признания того, что ПКРМ пришла на пепелище. Коммунисты приняли страну с внешним долгом сектора государственного управления 815 миллионов долларов США, средней пенсией 86 леев, средней зарплатой врачей 230 леев и учителей 247 леев. Те, кто списывают все нынешние беды Молдавии исключительно на президента Воронина и его партию, могут быть охарактеризованы одним словом - подонки.

Оценивая Воронина, эти люди за точку отсчета берут, по меньшей мере, Иисуса Христа. Разумеется, что третьему молдавскому президенту очень далеко до такого абсолюта. Но если мы начнем его сравнивать со Снегуром, Лучинским и Гимпу, то убедимся, что он несравненно выше своих предшественников. Да, Воронину свойственны многие недостатки, присущие каждому из этой грешной троицы. Но все они вместе не обладают и малой долей его несомненных достоинств. Пришло время всесторонне оценить восьмилетнюю деятельность этого незаурядного человека на посту руководителя молдавского государства.

На мой взгляд, В.Н.Воро­нин - фигура трагическая. В его душе противоречиво сплелись утопия с антиутопией. Антиутопия, к сожалению, победила. Но он единственный из постсоветских руководителей нашей страны, кого утопия отметила своим мимолетным присутствием. Именно благодаря элементам непоследовательного утопизма, Воронин войдет в историю с положительной оценкой потомков.

Воронин, наряду со своими сверстниками Лучинским и Снегуром, прошел типичную жизненную школу представителя "нового класса" (Милован Джилас), самоназванием которого был термин "номенклатура". Если вдуматься, даже в застойное позднесоветское время, когда кровавые сталинские чистки вышли из моды, судьба партийных кадров была незавидной. Они были вынуждены постоянно говорить правильные слова утопии "солидарности трудящихся". А в действиях обязаны были руководствоваться идеологией "нового класса" - государственным капитализмом. Внутренний конфликт "труда" и "капитала" постоянно грозил разрешиться шизофренией - раздвоением личности.

В стремлении уберечься от внутреннего самораспада большая часть партноменклатуры впадала в крайний цинизм. Ее представители старались, чтобы утопические лозунги: "Все для блага человека! И мы даже знаем, как зовут этого человека" - отлетали от них, как горох от стенки. Но душа не каменная стена. Она настойчиво требовала анестезии. Всем, кому за сорок, памятен типичный облик номенклатурного работника - благородная седина оттеняла румяные щеки и сизо-красный нос. Партийный дед мороз не стеснялся носа своего: "Он ведь с нашим знаменем цвета одного"!

Наряду с циничным большинством в рядах партократов встречались люди, которых, с большой долей условности, можно назвать совестливыми. Многим из них была свойственна бытовая "ленинская скромность". Воронин, судя по стилю его президентского правления, принадлежал именно к таким людям. Существует легенда, что в годы работы секретарем Бендерской городской парторганизации он устроил свой рабочий кабинет в жилом доме-долгострое, принес туда раскладушку и заявил, что останется там, пока дом, получивший в народе имя "воронинский", не будет сдан.

Другое историческое деяние Воронин совершил в должности министра внутренних дел МССР. Вернее это было недеяние. 10 ноября 1989 (в День милиции!) толпы погромщиков, вооруженных предусмотрительно подвезенным гравием и бутылками с зажигательной смесью, атаковали центральный офис молдавского МВД. Воронин, также как и двадцать лет спустя, не отдал приказ применить силу. Можно, конечно считать, что тем самым был ускорен развал СССР. Действительно, после успеха этой акции сторонники Народного фронта получили сигнал, что бояться им нечего. Но с другой стороны, разделяющие подобную точку зрения, не должны забывать об аналоге кишиневских событий: 9 апреля того же 1989 генерал Родионов разогнал участников нон-стоп протеста в Тбилиси, используя в качестве "спецсредств" саперные лопатки. Пролилась кровь. Генерала затравили собаками. Разве это предотвратило или хотя бы отдалило бесславный конец Советского союза? В Кишиневе тогда тоже были принесены жертвы. Безмозглые молдавские подростки остались жить ценою крови солдат-срочников внутренних войск, оставленных под ковровым камнеметанием погромщиков. Из-за этого многие и сегодня осуждают тогдашнее решение Воронина. Но даже они должны признать, что его выбор не был решением полковника Скалозуба. Да, вполне возможно, что в тот критический момент генерал Воронин помнил о печальной судьбе генерала Родионова. Но подобное трезвомыслие не исключает того, что нерешительность была, вместе с тем, проявлением верности утопии (в интервью Воронин не раз вспоминал, что ему было жалко лишать жизни впавших в неистовство тинейджеров).

Осуществленную Ворониным реанимацию молдавского коммунизма также трудно объяснить вне утопического контекста. Кто в Молдавии 1993 года мог предположить, что в 1998 коммунисты станут парламентской партией, а в 2001 возьмут власть? Если бы речь шла только о реализации гипертрофированных властных амбиций, Воронину следовало бы, с гораздо меньшим риском, играть, подобно множеству бывших советских функционеров, на приемлемом для постсоветского истеблишмента идейном поле. Член КПСС, ставший после 1991 коммунистом, воспринимался своими же номенклатурными собратьями-оборотнями, как немой укор, как, действительно, белая Ворона. А на новых выдвиженцев "нового класса" он действовал буквально, как красная тряпка на быка. Утверждать, что Воронин просто все рассчитал на восемь лет вперед, значит возводить Владимира Николаевича в ранг величайших гениев человечества. При всем уважении к этому незаурядному человеку, он, на мой взгляд, столь дальней прозорливостью, все-таки, не обладает. Так что без фактора утопического альтруизма и этот этап его карьеры убедительно объяснить невозможно.

Возглавив страну в 2001 Воронин смог реализовать не только властные амбиции. Верность утопическим мечтаниям своей советской молодости, явственно отразилась в социальных мерах его восьмилетнего правления. Первым проявлением утопизма был отказ от идеологии "экономической эффективности". Используя это заклинание, молдавские власти в период девяностых годов последовательно демонтировали социальную сферу. Во имя пресловутой экономической эффективности закрывались районные больницы, сельские школы и дома культуры. Воронин остановил этот процесс. Для этого коммунистам пришлось на время отказаться от кредитов МВФ, выдаваемых их предшественникам под залог людоедского сокращения "социальных издержек". При этом, от возврата международных кредитов, большей частью благоразумно вложенных молдавскими чиновниками в элитную недвижимость, коммунистическое правительство никто не освобождал. Оно исправно платило по счетам прежних правительств. Вопреки скепсису экономистов западной выучки, ПКРМ нашла средства на "нерентабельные" больницы и школы. Началось последовательное повышение пенсий, зарплат врачей и учителей. За восемь лет они выросли примерно в 7-10 раз. К сожалению и к 2009 году социальные выплаты и зарплаты в социальной сфере оставались мизерными. Кроме того, рост цен неумолимо "корректировал" номинальное увеличение. Но факт остается фактом - государственная воля, устремленная на защиту социально слабых, была проявлена. Пенсионеры в большинстве своем это оценили, несмотря на то, что размер причитающихся им выплат так и не достиг прожиточного минимума. Пожилым гражданам было важно почувствовать, что к ним относятся не как к быдлу, что их уважают, т.е. считают людьми.

Пытаясь дискредитировать достижения ПКРМ, оппоненты утверждают, что коммунистам просто повезло, так как их пребывание у власти совпало с мировым экономическим подъемом. По их мнению, если бы президенту Лучинскому удалось в 2001 сохранить власть, то мы бы наблюдали такую же, а то бы и еще более успешную социальную картину.

История, конечно, не знает сослагательного наклонения. Но я прекрасно помню, как в 1998 Лучинский, глядя в телевизионную камеру, заявил кишиневским пенсионерам, жаловавшимся на дороговизну: "Кишинев - город для богатых. Продавайте квартиры. Переезжайте в деревню". Это заявление одного из последних секретарей ЦК КПСС не дает оснований полагать, что типичный представитель циничного большинства советской номенклатуры решился бы отказаться от доли пирога Международного валютного фонда ради благосостояния молдавских стариков, врачей, учителей.

В Молдавии в 2009 году зарплаты бюджетников были беспрецедентно увеличены. Так учителя стали получать в среднем 2135,6 леев, а врачи - 2718,2 леев. Это, соответственно, в 8,6 и 11,8 раз больше чем накануне прихода ПКРМ к власти. Но и имеющихся показателей достаточно, чтобы убедиться - темпы роста пенсий и зарплат работников социальной сферы в Молдавии в годы правления коммунистов, по меньшей мере, не уступали российским.

К мерам социальной защиты населения следует также отнести искоренение организованной преступности. За восемь коммунистических лет в Молдавии забыли о заказных убийствах, рэкете, угоне автомобилей. Люди настолько привыкли к низкому уровню преступности, что начали думать, что общественная безопасность обеспечивается как-то сама собой. Только бурная реанимация криминалитета в первые же месяцы правления "Альянса" заставляет молдавских граждан вспоминать, что для обеспечения их спокойствия коммунисты в годы своего правления проявили настойчивую государственную волю в борьбе с преступными элементами.

Другой аспект реализации утопии всеобщего блага был связан с модернизацией инфраструктуры. Сельские жители Молдавии, практически лишенной лесов, с первых же лет независимости от России столкнулись с проблемой отопления своих жилищ. Понятно, что Молдавия - не Сибирь, но и здесь пять месяцев в году без отопления не выжить. Крестьянский сын Владимир Воронин прекрасно осознавал, в прямом смысле, жизненное значение этой проблемы. Сформулированная по-ленински программа полной газификации всей страны стала для него приоритетной. За восемь лет природным газом были обеспечены 93% молдавских сел.

Масштабность воронинской программы особенно заметна при сравнении с успехами Газпрома в деле газификации своего отечества. В 2008 газификацией России достигшей 62%. При этом в сельской местности она в среднем насчитывает менее 50%. Существуют регионы, где газификация не достигает 5%.

Стопроцентное покрытие РМ газовой сетью было запланировано на 2010. Но правительство "Альянса" остановило программу газификации, как "экономически неэффективную". Этот людоедский настрой был одобрен МВФ, выделившим либеральным "реформаторам" новые кредиты под развал молдавского общества.

Газификация не единственный инфраструктурный проект ПКРМ. Усилиями Воронина Молдавия в 2006 стала морской державой. 400 (четыреста!) метров дунайского берега, оставленных в 1940 повелением Иосифа Виссарионовича в распоряжении молдавского народа, были использованы для строительства порта Джурджулешты. Это означает, что многие экспортно-импортные операции могут теперь осуществляться без посредничества румынских и украинских соседей, т.е. без дополнительных транзитных и таможенных платежей. Таким образом, возрастает конкурентоспособность молдавских товаров и снижается цена импорта на молдавском рынке. Порт Джурджулешты был связан с Кишиневом специально построенной железнодорожной линией. Примечательно, что в великой России за период 2001-2009 не было построено ни одного порта, ни одного километра железных дорог.

Третий блок успешных мероприятий правительства Воронина был связан с макроэкономическими реформами, направленными на привлечение инвестиций. Большим достижением коммунистического правительства было заключение в 2006 соглашения с Евросоюзом об ассиметричном режиме торговли. В соответствии с этим соглашением 12000 категорий товаров могут беспошлинно экспортироваться из Молдавии в страны ЕС. Важные экономические последствия имело принятие в 2007 закона о легализации капитала и налоговой амнистии. Кроме вынесенных в заголовок мер, закон также предусматривает введение нулевой ставки на реинвестированный налог на прибыль. Все это привело к тому, что в период 2007-2008 в молдавскую экономику было инвестировано 800 миллионов долларов США - столько же, сколько за десятилетний докоммунистический период молдавской истории. Благодаря этим и другим мерам Молдова заняла пятое место в рейтинге мировой финансовой состоятельности за 2008, опубликованном журналом "The Banker" (приложение "Financial Times"). Справедливость мнения британских экспертов подтвердилась в начале 2009, когда рубль упал относительно доллара примерно на 40%, а лей так и остался в эрегированном состоянии.

Заметные сдвиги произошли в отношении к памятникам, символически выражающим духовные ценности молдавских крестьян, - ценности православия и победы в Великой отечественной войне.

Под непосредственным контролем Воронина были восстановлены несколько выдающихся монастырей. Теперь в Молдавии есть, что показывать иностранцам. Возникла перспектива развития такого массового направления как православный туризм.

s-aaaA10.jpgВ память о войне к шестидесятилетнему юбилею Великой победы в 2005 году во всех населенных пунктах были отремонтированы памятники односельчанам, погибшим на полях сражений. Был отреставрирован огромный Мемориал воинской славы в Кишиневе. Построен грандиозный мемориальный комплекс на Шерпенском плацдарме Ясско-Кишиневской операции 1944. Поскольку открытие этого уникального для постсоветских времен памятника героям войны совпало с периодом обострения молдавско-русских отношений, то российские СМИ дружно замолчали торжественную церемонию открытия впечатляющего мемориального комплекса.

И последнее - по порядку, но не по значению. Единственная, пожалуй, идеологема, которую коммунистам удалось внедрить в общественное сознание - представление о полиэтничной молдавской нации. Согласно концепции полиэтнизма - все лояльные граждане Республики Молдова являются молдаванами. При этом они сохраняют свою этническую идентичность. Европейское понимание нации, как субъекта политики, резко отличает Молдавию от биологизаторских подходов в национальном вопросе, пропагандируемых на постсоветском пространстве.

Помните, как у Достоевского ангел пытался вытащить из ада жадную старуху, единственным добрым делом жизни который была луковка, однажды поданная ею нищенке? Ангел предложил старухе вцепиться в тонкий стебелек той луковки и начал за него тянуть вверх. Порвется стебелек и вечно ей гореть в адском пламени. Не знаю, за что смогут ухватиться в подобной ситуации другие руководители нашей страны, но Воронину, слава Богу, будет за что держаться. Уверен, что на итоговом Суде, который предстоит каждому из нас, перечисленные добрые деяния перевесят.

Сергей Эрлих

* Опубликовано в "НМ" №71 от 25.05.2010.