Легенда

Легенды всегда рождаются в устных народных сказах – извещают, молвят, подают весть, повествуют. Бывает и такое, по пословице: сказал бы словечко, да волк недалечко…
В центре Е.И.Михайлова-Демина ("Катюша"); слева продюссер фильма "Последний поклон" Г.П.Русанова; справа Н.Т.Гибу.
Плывут, путешествуют байки от человека к человеку, бывает это и на отдыхе повитой туманом реки, особенно щемящи они тогда, когда горизонт застлан дождливой пылью. Пейзаж милосерден, эмоционально возбуждающ, нервозен. Такова суть природы и самой легенды. Это пора раздумий, «повторения»  (мысленно) услышанного, а может и увиденного. Бывает, что байка, рассказанная за стаканом вина, вызывает тревожаще опасный трепет […], может последовать наговор, обман.
 
О «морячке» Катюше Михайловой я знал давно, со времен моей «заблудшей» юности на Дунае.  О судьбе Екатерины Илларионовны  Михайловой-Деминой узнал позже, когда о ней написал очерк выдающийся публицист и писатель, собиратель затерявшихся легенд Великой Отечественной войны Сергей Сергеевич Смирнов. После опубликованной в «Правде» 8 марта 1964 года статьи «Катюша» в город Электросталь хлынул тысячный поток писем в адрес героини, да и в Москву ручей проторил дорогу, где проживал труженик-поисковик.
 
Вскоре был снят моим однокашником Виктором Лисаковичем легендарный фильм «Катюша» […]. С тех пор время от Черноты своей Поседело. Таков закон перемен, реформ, всяких социальных новинок. Они бывают и трагическими…  Самое страшное свершилось на рубеже ХХ века – распалась Империя, рухнул Советский Союз! Мы, многие, рукоплескали. Сожалеть и вытирать слезы будем позже, когда насытимся  либерально-буржуазным хороводом: свободной сексуальной нравственностью, коррупцией, воровством, предательством. Само понятие слова – «Свобода» - съедено поседевшим временем. Мы и не заметили, что приобретая Веру, вернувшегося к нам Бога, мы окончательно разоружимся от его заповедей. Диктант, написанный для нас «хороводом» полуграмотен, примитивен, отвергает само понятие Веры.
 

Давайте опомнимся – мы свидетели Божьего гнева!

Девиз «Мечтать» я унаследовал от старшего своего сына Сергея (не странно ли?) […]. О встрече с Е.И. Деминой (по мужу) я мечтал давно. Особенно жгучим стало желание  после фильма «Последний поклон», снятом мною в Украине, в котором «девчонки»-фронтовички Дунайской флотилии рассказывали о ней, ее подвигах, судьбе – суровой, неоднозначной. В их рассказах была пронзительная нежность, доброта и восхищение. Одна из ее подруг процитировала письмо однополчанина, капитана-лейтенанта запаса Н. Николаева, адресованное «собирателю» легенд С.С. Смирнову.
 
«Для нас, рядовых матросов-десантников, Катюша была святым человеком. Не было ни одного человека в батальоне, кто мог бы сказать о ней плохо. Если можно так выразиться, ее мужество было «правофланговым» в батальоне. Она была для нас верной боевой подругой, и ее имя должно занять достойное место в боевой истории нашей Родины.  Велика слава Даши Севастопольской, но не менее велика и прекрасна слава нашей родной Катюши – Черноморской и Дунайской». 
 
Мечта моя сбылась.  Через десятилетие после съемок фильма «Последний поклон» (искренне скажу, картина затерялась в моей памяти), Галина Павловна Русанова,  она была продюсером фильма, пригласила меня весной 2004 года в Измаил. Я снимал тогда фильм «Подсолнухи»  («И поклонимся…») о Шерпенском плацдарме на Днестре, одном из славных и героических дней Ясско-Кишиневской операции. Попросила приехать со съемочной группой…  Ее подарок был для меня Свят, неоценим. Не успев войти в ее квартиру, она представила мне женщину невысокого роста, моложавую красавицу, в скромном простеньком костюме.
 
- Это…
 
Я растерянно прервал Галину Павловну. 
 
- Узнал… Это «Катюша», Екатерина Илларионовна Демина…
 
Женщина мудро улыбнулась, помню, светились ее усталые глаза, о чем-то шевелила губами.  О чем, остается тайной… Истово обцеловал ее руки, потом она меня обняла. Я слегка согнул колени, чтобы ей удобнее было меня прижать к себе. И в этом полупоклоне, прикоснувшись к ней, я сказал:
- О многом, многом хочу расспросить Вас…
 
- Вначале накормим его, да, Галина Павловна, - получив удовлетворительный ответ хозяйки, продолжила. – А о расспросах проси Николу, он Спасу все скажет и поведает. Сказ требует чьего-то заручительства.  […] Понял, лукавством на лад не заманишь «Катюшу».
 
Передо мной полуквадратная магнитофонная кассета. Это запись второго дня, сделанная на съемках звукооператором Дмитрием Сумаргой. Более десяти лет я не слушал интервью с Е.И. Деминой. По простой банальной причине – я «технический идиот», не владею никакой техникой. Даже вставить кассету в магнитофон для прослушивания боюсь. Боюсь стереть или «ранить» текст – исповедь, страшусь, что исчезнут мгновения времени, голоса эпох. 
 
Некоторые тексты интервью из блокнота я расшифровал.
 
Из записей первого дня, празднования Дня Победы в Измаиле, 2004 год.
 
- Екатерина Илларионовна, в беседе, мы усечем время, многое из страниц «Вашей войны» пропустим…  Вернемся к запаху и цвету времени 1944 года, к боям на Днестре и Дунаю.
 
- … Мы, моряки-десантники из 369-го отдельного добровольного батальона морской пехоты Азовской, потом Дунайской флотилий, всегда на вражеский берег высаживались на бронекатерах, но вот на Днестровском лимане, мы высаживались на шлюпках, и прежде, чем высадиться, мы целый месяц готовились в Роксоланах, чтобы вооружение все было с собой, и пулеметы, и противотанковые ружья, и автоматы, и патроны… Мы высадились на Днестровском лимане, а когда стали подходить к берегу, фашисты подвесили, во-первых, эти осветительные бомбы и стало светло, как днем, а когда мы к каменистому берегу подходили, они нам на головы бросали связки гранат. Это было перед поселком Шабо и городом Белгород-Днестровским. Высадились моряки, а берег каменистый… Мы по плечам друг друга понимались вверх. Это был удивительный десант, и очень тяжелый, там было много раненных. Из нашего батальона был тяжело ранен Красненков Александр Васильевич, я ему оказала помощь, потом его вытащили на берег и отправили в госпиталь... […] Екатерина Илларионовна о многом из скромности умалчивает. Бывший десантник Павел Жаров в письме к С.С. Смирнову дополняет ее сказ. «При форсировании Днестровского лимана тяжело ранило разрывной пулей начальника штаба нашего отряда лейтенанта Богородского – впереди оказалась колючая проволока в несколько рядов. Под пулями и осколками гранат подбегает Катюша. Она перебинтовала его руку, мы понесли его через проволоку, забросав ее чем попало, плащ-палатками, понесли его под обрыв… Она быстро исчезла с автоматом в руках. […] Старший лейтенант Богородский благодаря ей остался жив. 
 
Контр-адмирал А.А. Матушкин: «Во время штурма Белгород-Днестровского был убит капитан Иванов. Среди многих пехотинцев произошло короткое замешательство. Катюша, которая находилась в этой группе, со словами: «Вперед, братва! Наши близко!» - поднялась во весь рост, а за нею и все остальные ударили по цепи окружения противника».
 
Из записей первого дня, празднование Дня Победы в Измаиле, 2004 год. 
 
- Трудно вернуться в прошлое, Екатерина Илларионовна?
 
- Сложнее возвращаться назад, позабыты дороги… На Днестровском лимане бои были кровяными, но мы пошли дальше. И в виноградниках перед поселком Шабо, тогда зрел виноград, то ли французский, то ли швейцарский, моряки начали атаку, штыковая атака была. Фашисты очень боялись штыковой атаки, а  моряки клинки вытащили и пошли на них. Вот в виноградниках кто-то матерно выругался, а Саша Рысюк говорит: «Тише, сапожники! Здесь Катюшка!» А я говорю: «Ругайтесь, дураки, но смотрите, чтобы только в плен не попасть!» И в плен мы, конечно, не попали. Мы никогда не попадали в плен. И поселок Шабо освободили, и город Белгород освободили. Пошли дальше, к Измаилу… Там продолжалась Ясско-Кишиневская операция. Она имела большое стратегическое значение для Балканских стран. Сразу, с освобождением Молдавии, вывели из войны и Румынию. Фашистов всех вывели из строя! […] Началось освобождение Европы советскими войсками – Болгария, Венгрия, Чехословакия, Австрия…
 
- А «горячие» европейские парни, вероятно, опьяненные, или одуревшие, совсем иное говорят, - будто старушка Англия и ее суетливая родственница Америка «заграницу» сами освободили от фашистов.
 
- Всякий пьяный опохмеляется… Потом.  Ничего подобного не было. Это наши войска освободили Европу, наш Советский Союз в то время, и наша Матушка - Россия освободила ее. Америке и не снилась Победа, а Англии, вероятно, почудилось все это в бреду. 
 
Из беседы второго дня. Мы в машине, наш киношный газик дребезжит, фыркает, но движется. Мы едем на празднование Дня Победы в Измаиле, 2004 год. 
 
- Из самых памятных боев, для Вас, – наверное, стал штурм крепости Илок в декабре 44-го года?
 
- Это крепость на высокой горе над Дунаем, в районе югославского города Вуковар… Был тяжелый бой! Мои ребята, раненные, которые остались на берегу, говорили мне: «Катюша, бери противотанковую гранату, держи ее на боевом взводе, подпускай этих фашистов поближе и уничтожай их, нас и себя. Моряки в плен не сдаются…» […] Много неприятностей было у меня после этого боя,  много. А ребятам я просто отвечала: «Ребята, пока я жива, вы в плен не попадете!» А что я могла еще им сказать, если на самом деле, сейчас все равно смерть наступит. Думала, хоть что-то скажу в последний раз, а раненных было много, и убитые… Правда, ни разу в плену не были, а это великое дело! Вот так!.. Так вот, стреляла по фашистам. Понимала, что если они подойдут к раненным,  то всех нас убьют, а они беспомощные, целая куча раненных, земля их кровью пропитана, моряцкой, морской… Они меня учат, по-доброму, братски: держи в руках противотанковую гранату… Я и держу, а фашисты бросают на длинных ручках гранаты, я так их научилась ловить на лету, и туда им обратно переправляла. Себе я сказала потом, - «Если бы я после войны не стала врачом, я бы непременно стала жонглером, в цирке. Я уже могла это здорово делать. Вот и все!» Неприятности были, я их всех «заговорила», забыла о них… […] Все моряки пехотинцы  из Отдельного особого отряда оставшиеся в живых, отмечают мужество Катюши, ее храбрость, доброту и отвагу. Ее скромность. На ее заботу о них - ей отвечали любовью, преданностью.
 
Вспоминают разведчики Алексей Чхеидзе и Георгий Веретенников, что пока Катюша отбивалась от фашистов, защищая раненных моряков – «Дунай разлился, затопил низменные берега, и когда ночью катера привезли десантников на островок,  он оказался под водой. Тогда моряки устроились на ветвях полузатопленных деревьев и открыли огонь, отвлекая на себя внимание противника. На моряков посыпались мины, и пехота врага на шлюпках с пулеметами окружала их». […] «Порой по горло в холодной декабрьской воде, с пробитой рукой, она ходила от дерева к дереву, взбиралась на ветки к раненным и привязывала их к стволам бинтами и поясными ремнями, чтобы не свалились вниз. Когда перевязывать было некого, она снова из автомата отбивалась от наседавших гитлеровцев» - это отмечает бывший командующий Дунайской флотилией, вице-адмирал Г.Н. Холостяков в письме к С.С. Смирнову, и вспоминает, что Катя Михайлова за героизм в бою под Илоком представлена к званию героя Советского Союза… 
 
Из беседы с Екатериной Илларионовной на 2-й день празднования Дня Победы, 2004 год.
 
- Звание героя Вы в то время так и не получили?
 
- Бывало и такое…  Я и не знала об этом, что меня представляли к награде. За этот бой меня командующий Холостяков наградил вторым орденом Красного Знамени. Мне объяснили, что неурядица сотворилась в штабе флота, она и помешала. В наградном листе было написано, что «главстаршина Екатерина Михайлова, будучи сама раненной, стоя по горло в воде, участвовала в бою и оказывала помощь другим раненным».  Не поверили… 
 
Бывает, согласимся и мы. Добавим только, что правда, если она является Истиной, всегда торжествующа. […] В наградном отделе прочитав это описание подвига, сочли его явным вымыслом, неправдивым сказом и вернули представление к награде обратно в штаб флотилии. 
 
- Уточним, однако, что Вас дважды представляли к званию Героя Советского Союза, в августе и в декабре 1944 года…
 
- Не знаю. Спроси Николу, он Спасу скажет…Тогда правда и появится, всплывает. […] Тогда я ответил, что до Николы мне далеко, а  до Спаса еще далече. Решил вновь обратиться к Г.Н. Холостякову, который вновь, уже в 1964 году напишет С. С. Смирнову что: «Героические действия главного старшины Михайловой Е.И., неоднократно отличавшейся в морских десантах под Темрюком, Керчью, Белгородом-Днестровским достигли своей вершины в бою за Илок. Героизм Е.И. Михайловой является исключительным примером беззаветного служения своей Социалистической Родине, и заслуживают быть достойно отмеченными». Его поддерживает в этом и бывший начальник штаба флотилии капитан первого ранга А.В. Свердлов. Завершает просьбу Холостякова контр-адмирал А.А. Матушкин подтверждая - «… мы не сумели должным образом обосновать (контр-адмирал берет вину на себя, не странно ли!) подвиг Катюши, поэтому убедительно прошу ходатайствовать перед правительством, чтобы восстановить справедливость и присвоить Е.И. Деминой звание Героя, к которому она представлялась ранее. Она это воистину заслужила».
 
- Званием Героя Вас удостоили… 
 
- В 1990-м году, 5 мая. Перед Днем Победы. Подписал Указ Михаил Горбачев. Я получила орден Ленина и Золотую звезду Героя.
 
Мы говорили ранее, что легенда это… В основном понимании слова – легенда может стать и вымыслом. Поэтому, вероятно, фотография Кати Михайловой с наградами за героизм, найденная в 1954 году в штабе Дунайской флотилии научным сотрудником  Белгород-Днестровского краеведческого музея молчала целых десять лет! Да, никто не виноват в этом. О Катюше Михайловой не забыли, но никто не знал, что она стала Екатериной Деминой. Никто не знал, что она участвовала в боях за город Белгород-Днестровский… Разобрался с этим «вымыслом» военный писатель Сергей Сергеевич Смирнов. Еще многое он сделал – сеял всю жизнь добро, чтобы оживить легенды Брестской крепости, как и военный корреспондент К.М. Симонов. […] Меня страшит в этом ареале – случае, тот факт, что сегодня в нашем духовном пейзаже, пространстве вокруг нас – царствует забвение, всепоглощающее, уничтожающее наше сознание. 
 
Меня страшит, что молчат фотографии этих двух, и других выдающихся писателей ХХ века, двух лауреатов Ленинской премии (К.М. Симонов удостоен ею в 1964 году за трилогию о войне «Живые и мертвые», С.С. Смирнов в 1965 за книгу «Брестская крепость»), и оставившие великое и благородное наследие о времени, о героических деяниях наших солдат в Великой Отечественной войне. Следовательно, о легендарном прошлом наших отцов и братьев, прадедов наших и, конечно, женщин-солдаток, ставшими нашими матерями.
 
Капитан второго ранга в запасе Анатолий Ежиков встретив Екатерину Илларионовну после илокского боя в Рени (там она была после госпитализации в Измаиле), попросил рассказать ее об этой операции, о ее подвиге. Катюша ответила, что операция  прошла нормально: «Операция, как операция, особенного ничего не было». […] «А ведь сложность этой операции, - пишет Ежиков С.С. Смирнову, заключается не только в том, что небольшая группа моряков выдержала долгий неравный бой в окружении… Происходило это в зимнее время и в ледяной воде. Когда наши катера подоспели, чтобы эвакуировать с острова оставшихся в живых десантников, то некоторых было трудно оторвать от деревьев – так они закоченели».  […] Катюшу, уже ослабевшую от потери крови, окоченевшую в ледяной воде, оставшиеся в живых десантники перенесли на руках в подошедший катер. 
 
Из беседы с Екатериной Илларионовной на 2-й день празднования Дня Победы в Измаиле, 2004 год.
 
- В десанте на Дунайский остров Илок было около полусотни моряков пехотинцев и Вы. Он, по сказам очевидцев и легендам был затоплен водой…
 
- Устроились на ветвях полузатопленных деревьев и открыли огонь, отвлекая внимание противника. В живых осталось около 30 моряков-пехотинцев. 
 
- Последних вопросов в Вашей жизни будет множество… Но мне,  будем считать по справедливости, необходимо задать и свой последний вопрос. Вы говорили о неприятностях… Вы имели в виду неприглядную историю с Международным Комитетом Красного Креста в связи с присуждением Вам медали имени Флоренс Найтингейл?
 
- Мне присуждена была эта медаль еще в 1979 году. Она присуждается медицинским сестрам только за спасение раненых. Было оформлено много документов. Награждается этой медалью мало людей. Возникли проблемы, меня спрашивали, стреляла ли я в фашистов? «Конечно, стреляла! Так я стреляла с закрытыми глазами из пулемета, откуда я знаю, скольких гадов поубивала. Вот и все. Я никого не хотела убивать, но если бы они моих моряков взяли в плен, они бы звезды повырезали на их спинах и все бы мы погибли». 
 
«Ты спасала раненных»? -  спросили меня. 
 
«А что я делала, конечно, спасала, - отвечаю я им. – На кой мне… черт, было их убивать. Если бы они не пришли на нашу землю, век бы их не видела и была бы счастлива». Такие были дела! […] Возник вопрос, где мне вручать эту медаль, в Швейцарии или в России? Я сказала категорически: «не ломайте головы свои, давайте медаль сюда, в Москву. Кто меня отправит в вашу Швейцарию»! Да еще в 1979 году – кто я такая? Приехали, вручили… и в щеку поцеловали…
 
- В Советском Союзе Вы были первой женщиной удостоенной медали имени Флоренс Найтингейл?
 
- Да, кажется, я единственная… 
 
… Так я встретился в своей жизни с былью, с реальной легендой, которая, как и народные сказы, бродят по российским весям и сегодня.  И знаете, мне кажется, что они горделиво бродят, достойно… Я еще о чем-то хотел спросить Екатерину Илларионовну. Она не дала мне договорить, сказала: спроси Николу, он Спасу скажет.
 
Мне это понравилось. 
 
Наталья Устюгова